„In Russland hat Jünger ideale Leser“ – Юнгер не стал в России „известным“ или даже „популярным“ писателем, но у него здесь, без сомнения, появились свои „идеальные читатели“

Können Sie ein uns ein paar Details über den Verlag Ad Marginem geben?
Расскажите вначале о себе и своем издательстве

Uns gibt es schon eine ganze Weile (gegründet 1993), wir sind ein unabhängiger Verlag und haben mit Philosophie begonnen (Deleuze, Derrida, Barthes etc.) und veröffentlichen jetzt viel auf dem Gebiet der Theorie, der Kunsttheorie, der Philosophie, der Geschichte der Moderne, Non-Fiction, Poesie etc. Normalerweise veröffentlichen wir 40-50 neue Titel pro Jahr.
Ад Маргинем независимое издательство, основанное в 1993 году. С самого начала мы издавали книги по философии (Делёз, Деррида, Ролан Барт и т.п.), сегодня выпускаем книги по теории и истории искусства, философии, нон-фикшн, поэзии и т.д. Обычно мы выпускаем 40 – 50 новых книг в год.

Wie fanden Sie persönlich einen Weg zu Ernst Jünger? Welche Seiten des Autors schätzen Sie? Gibt es etwas an ihm, das Sie nicht mögen?
Как вы лично познакомились с творчеством Эрнста Юнгера? Какие черты в его творчестве вам импонируют, а какие – нет?

Ich stieß auf Jünger das erste Mal zu Beginn der 2000er Jahre, als ich Heliopolis las, dann versank ich für ein paar Monate in den Strahlungen und im Arbeiter. Am meisten schätze ich jene Seiten von Jünger, die mit seiner eigenen „Naturgeschichte“ und mit seinem Interesse für Insekten, Tiere und Pflanzen in Verbindung stehen (ich finde, das erinnert einerseits an antike römische Texte über Gärten, andererseits an muslimische Gedichte über das blühende Paradies) und die sich vor allem in seinen späten tagebüchern (Siebzig verweht) finden; dann aber auch seine poetologische Anthropologie (zum Beispiel in Siebzig verweht, als er im Jahre 1968 einem jungen Mädchen in einem Stadtbus dabei zusieht, die Petrarca-Verse liest und mit ihren Fingern den Rhythmus schlägt – der ideale Leser, notiert er in sein Tagebuch). Und dieses Ereignis spielt im Epizentrum vom Mai 1968 (das mag ich auch sehr, seine Entwertung der sogenannten „Geschichte“). Vieles mag ich bei Jünger – seinen militärischen Sinn für „Objektivität“, wenn er zum Beispiel die Gegner oder Landschaften beschreibt. Oder seinen Sinn für „Raum“ (der wahrscheinlich auch militärischen Ursprungs ist). Etwas weniger mag ich seine fiktionalen Texte, Eumesil ausgenommen, ein großer Text.

Впервые я познакомился с творчеством Эрнста Юнгера в начале 2000-х, когда прочел его Гелиополис. После этого я провел целый месяц в плавании по просторам Излучений (Парижский дневник) и Рабочего. Мои любимые страницы у Юнгера – это его своеобразное „природоведение“, связанное с заботой о насекомых, животных и растениях. По мне, это напоминает, с одной стороны, древне-римские тексты, посвященные садам, а с другой, исламские поэмы, описывающие райское цветение. Особенно это касается его поздних дневников 70 минуло. Еще мне импонирует его поэтическая антропология. Например, в тех же 70 минуло Юнгер описывает сценку в римском автобусе весной 1968 года: перед ним стояла молодая девушка с томиком Петрарки в руке. Она читала стихи и одновременно отбивала пальцами строчной ритм („идеальный читатель“ – помечает Юнгер в Дневнике). Интересно, что данный эпизод происходит в Риме в разгар студенческих волнений 1968 года – прекрасный пример юнгеровского обесценивания так называемой „истории“. Многие вещи в его творчестве доставляют мне интеллектуальное удовольствие – например, его воинское чувство „объективности“ по отношению к противнику или ландшафту, или его „пространственное“ чувство, тоже воинское по происхождению, как мне кажется. Мне, правда, гораздо меньше нравятся его романы (за исключением Эвмесвиля, произведения выдающегося)

Gibt es in Russland auch eine Rezeption von Friedrich Georg Jüngers Gedichten oder kritischen Essays? Haben Sie ihn gelesen?

Существует ли какая-то реакция в России на произведения брата Эрнста Юнгера, Фридриха Георга? Читали ли вы его?

Ja, ich habe ihn gelesen. Aber ich bin, kurz gesagt, kein großer Fan seiner Werke. Vielleicht liegt der Grund in der unterschiedlichen Qualität der Texte (Ernst war sicher ein Schriftsteller, nicht nur ein Intellektueller wie sein Bruder), aber vielleicht liegt es auch an der Qualität der russischen Übersetzungen. Aber jedenfalls bevorzuge ich es, mir Friedrich Georg als eine Figur aus den Marmorklippen und den Tagebüchern vorzustellen, denn als einen eigenständigen Autor.

Да, я читал его тексты. Но, если сказать коротко, я не большой поклонник его творчества. Возможно, причина в относительно невысоком литературном качестве его произведений (если Эрнст, безусловно, был писателем, то Фридрих Георг скорее интеллектуалом), а возможно, и в невысоком качестве русских переводов. Но в любом случае Фридрих Георг остался для меня скорее персонажем из „На мраморных утесах“ и „Дневников“ своего брата, нежели автором оригинальных произведений.

Do you have already published Works from or on Jünger?
Вы уже издавали книги Юнгера или о нем?

Yes, a lot – 6 books (http://admarginem.ru/books/?bkac=17&bksc=0&bkyc=0)
Да, мы напечатали 6 его книг.

Gibt es in Russland noch andere Verlage, die Jünger veröffentlichen?
Есть ли еще какие-то издательства в России, которые издают Юнгера?

Amfora und Vladimir Dahl in Sankt Petersburg; Mikhailovsky veröffentlichte seine Sammlung der nationalistichen Aufsätze der 1920er Jahre bei Skimen Press (Moskau).
Кроме нас, Юнгера выпускали петербургские издательства Амфора и Владимир Даль; сборник его националистической публицистики был издан Александром Михайловским в московском издательстве Скимен.

Wie wurden diese Bücher aufgenommen? Wie hoch waren die Abverkäufe?
Какова была читательская реакция на эти книги? Сколько экземпляров было продано?

Die durchschnittliche Auflage lag bei 3.000 Stück. Jetzt drucken wir ein oder zwei Titel nach. Die Medienresonanz war schwach, aber positiv.
Обычно тираж книг Юнгера у нас не превышал 3000 экземпляров. Сейчас мы собираемся переиздать одну или две его книги. Реакция прессы на наши издания была весьма скромная, но крайне позитивная.

Was kann man zur allgemeinen Jünger-Rezeption in Russland sagen? Ist er ein bekannter Autor? Welche seiner Bücher werden am meisten gelesen?
Что можно сказать в целом о восприятии творчества Юнгера в России? Является ли он известным писателем у вас? Какие его книги наиболее популярны?

Seine Tagebücher und seine nicht-fiktionalen Texte sind beliebter als seine Romane, Erzählungen oder seine theoretioschen Schriften. Die Pariser Tagebücher und das Abenteuerliche Herz sind die populärsten Titel. Jünger ist in Russland nicht wirklich bekannt, aber er hat hier sicherlich seine „idealen Leser“ (wie das Petrarca-lesende Mädchen in Siebzig verweht).

Его Дневники и поэтический нон-фикшн – вот наиболее популярная в России часть юнгеровского наследия. Пожалуй, наиболее популярными стали Парижский Дневник и Сердце искателя приключений. Юнгер не стал в России „известным“ или даже „популярным“ писателем, но у него здесь, без сомнения, появились свои „идеальные читатели“ (вроде той римлянки из 70 минуло, которая читала Петрарку в автобусе.

Welche russischen Gegenwartsautoren sind von Jünger beeinflußt?
Кто из современных русских писателей испытал на себе влияние Юнгера?

Limonov sicherlich, und vielleicht auch Sorokin (aber nicht tief).
Юнгер, на мой взгляд, оказал заметное влияние на Лимонова и небольшое – на Владимира Сорокина.

Haben Sie Pläne für weitere Jünger-Bücher?
Есть ли у вас планы издавать книги Юнгера в будущем?

Ich hoffe, wir können die Publikation von Siebzig verweht zu Ende bringen, und dann vielleicht noch etwas Kleiners – seine Kurzerzählungen oder kurze theoretische Texte (Über die Linie zum Beispiel, als ein eigenes kleines Büchlein, denn es gibt schon eine russische Übersetzung in einem unhandlichen akademischen Band)
I hope we’ll finish the publication of 70 Verweht, and may be smth not so huge – like his short novellas or small theory (On Line, for ex. – as a separate tiny book, because the Russian translsation was already published in one clumsy academic volume).

Надеюсь, мы закончим публикацию оставшихся 2-х томов 70 минуло и, возможно, издадим еще что-нибудь не столь объемное – например, какую-нибудь из его новелл или из небольших теоретических работ (например О линии